Мировая премьера оперы М.П.Мусоргского и М.М.Ипполитова-Иванова «Женитьба»
При поддержке Фонда «Русское исполнительское искусство» Мастерская Народного артиста РФ, профессора Д.А.Бертмана, Факультета Музыкального театра Российского университета театрального искусства – ГИТИС и Московский молодежный камерный оркестр Государственного музыкально-педагогического института имени М.М.Ипполитова-Иванова, под управлением Заслуженного деятеля искусств РФ, профессора В.И.Вороны, — представляют мировую премьеру оперы Мусоргского и Ипполитова-Иванова «Женитьба», по одноименной пьесе Гоголя.
Межвузовский молодежный проект ГИТИСа и ГМПИ имени М.М.Ипполитова-Иванова осуществляется при поддержке Министерства Культуры РФ и посвящен 155-летию выдающегося музыканта, композитора, педагога и общественного деятеля Михаила Михайловича Ипполитова-Иванова (1859-1935).
Художественный руководитель Дмитрий Бертман, режиссер – Сергей Терехов. Художественный руководитель оркестра Валерий Ворона, дирижер Сергей Михеев.
Мусоргский написал первый акт оперы в поисках нового стиля, как шутили современники, «из озорства», используя не стихотворную форму, а непосредственно прозаический текст комедии Гоголя. Этот музыкальный эксперимент мог навсегда остаться незавершенным, но в 1931 г. Ипполитов-Иванов написал для «Радиотеатра» три оставшихся акта. Постановка прозвучала по радио и имела большой успех у слушателей.
Сюжет. Главный герой Иван Кузьмич Подколёсин хочет жениться. С помощью своего бойкого приятеля, он не только делает предложение купеческой дочери, но и разгоняет всех ее женихов. Но за час до венчания его одолевают сомнения: жениться или не жениться? Какое решение примет наш герой и узнают зрители этой поучительной и веселой оперы.
В архивах Ипполитовки обнаружена уникальная фотография, на которой изображен М.М.Ипполитов-Иванов в окружении актеров «Радиотеатра», исполнивших в 1931 г. оперу «Женитьба» для отечественных радиослушателей.
Из воспоминаний певца Георгия Абрамова:
…Я помню, как Михаил Михайлович говорил: «Когда я писал эти три акта, моей задачей было по возможности продолжить характер первого акта, чтобы было единое целое». Ставили оперу режиссер МХАТа И.Я. Судаков и дирижер Н.П.Аносов.
Поставлена она была блестяще. Успех – грандиозен! Невозможно было достать билеты на «Женитьбу». Небольшой зал Радиотеатра был постоянно переполнен. Опера ввиду исключительного успеха просуществовала довольно долго. По несколько раз к нам приходили А.В. Нежданова, Н.С. Голованов, они очень полюбили наш молодой коллектив. Несколько позже Николай Семенович возглавил художественное руководство музыкальными коллективами Всесоюзного радиокомитета.
Постановка оперы «Женитьба» сыграла большую роль в формировании коллектива. Участие в постановке такого выдающегося режиссера, каким был И.Я. Судаков, подняло на большую высоту отношение к работе.
Коллектив был молод, но режиссер не делали никакой скидки на нашу молодость и неопытность. Я сам исполнял в этой опере партию Степана, это была моя первая роль на радио. Я очень хорошо помню эти репетиции над ролью с Судаковым. Казалось, такая небольшая роль и я должен был быстро ее сделать, но Илья Яковлевич, будучи сам очень музыкальным, отделывал со мной каждую фразу драматически, много помогал выразительнее сделать вокал.
Для сравнения хотелось привести такой пример. Мне посчастливилось благодаря Судакову попасть на некоторые репетиции пьесы А.Н.Афиногенова «Страх» во МХАТе, и я воочию убедился, что Судаков, работая с такими крупнейшими актерами как Леонидов, Ливанов, тщательно отрабатывал с ними каждую деталь. Разница была в том, что во МХАТе он им помогал лепить роль, а нас он воспитывал и как педагог.
Вскоре после «Женитьбы» И.Я. Судаков вместе с Н.П. Анохиным приступил к постановке «Каменного гостя» А.С. Даргомыжского. Интересная, увлекательная была работа. Ведь кроме замечательной музыки в этой опере сохраняется подлинный текст великого поэта А.С. Пушкина. Вероятно, поэтому и вся музыка в основном речитативна и кроме двух песен Лауры там нет ни одной арии. Постановщики, бережно храня и музыку и текст, создали новый зрелищный спектакль.
В этой работе развернулся талант молодой певицы Н.П. Рождественской. Ее Донна Анна была совершенна: тонкая музыкальность и полное драматическое раскрытие образа. Лаура – Нина Петровна Александрийская с ее теплым меццо была по-пушкински обаятельна и пикантна. Великолепен был и Д.В. Демьянов – Дон-Карлос.
Работая над «Каменным гостем» (в котором я исполнял партию Лепорелло), как-то раз, поднимаясь по лестнице в Радиотеатр, я был крайне удивлен, услышав мощное звучание нашего репродуктора, который никогда не запускался сильно. А когда я поднялся в наш зрительный зал, то был удивлен еще больше. Оказалось, что репродукторы были все выключены, а на сцене стоял среднего роста мужчина с небольшой бородкой, на нем была черная бархатная толстовка и брюки, заправленные в сапоги. Он пел, если не ошибаюсь, «Варяжского гостя». Его могучий красивый бас раскатывался по залу, покоряя всех присутствующих. Это был Максим Дормидонтович Михайлов, чей выдающийся бас сегодня знают все.
Первая роль, которую он исполнил у нас – партия Монаха в опере «Каменный гость». Небольшая, но очень красивая и мягкая по вокальной линии партия как нельзя больше подходила к голосу и облику певца. Какой это был Монах! Шедевр!
Все центральные газеты Москвы дали восторженные оценки этой постановке. Она имела тогда большое значение, поскольку нигде не шла, а на Радио прозвучала в полную силу.
За это время было сделано много других работ крупных форм: опер, монтажей оперетт и зрелищных спектаклей – все охватить трудно, но о некоторых более значительных постановках мне хотелось поделиться воспоминаниями.
Еще об одной зрелищной работе Аносова и Судакова, мне кажется, очень интересно было бы рассказать. Постановщиков привлекла внимание изящная опера композитора Д. Обера «Бронзовый конь». В вокальном отношении это трудное произведение, так как почти все партии по музыкальному характеру колоратурны. Даже у басовой партии Джин-као, которую исполнял пишущий эти строки, была сплошная колоратура.
Певицы Л. Борисоглебская и В. Градова исполняли одну из главных женских ролей. Я наблюдал за работой Судакова над этой вокальной строчкой. Будь то мелодия или каденция, он постепенно и кропотливо все осмысливал и наполнял содержанием. В конечном счете колоратурные трудности преодолевались, создавался настоящий образ. Талант Судакова меня всегда восхищал. «Бронзовый конь» тоже имел большой успех у публики.
Читатель, прочтя все эти строки, может спросить, что за «зрелищный» успех у публики? Вы ведь – радио. Вот письмо радиослушателя: «Который уже раз мы слушаем вашу «Женитьбу», в Радиотеатре публика временами смеется, а мы не можем понять, – отчего она смеется». Да, радиослушателю понять трудно. Ведь он только слышит, а не видит. Не видит режиссерской выдумки, зрелищности, которая вызывала смех в зале, а режиссер – театральный работник – часто забывал, что трудится для радиослушателя.
Вероятно, не многие знают, каковы ощущения исполнителя в студии, каково его творческое состояние, когда он несет свое искусство невидимым слушателям.
Представьте себе такую картину.
Студия. За столом у диктора горит лампа с зеленым абажуром. Сама студия освещена большой люстрой. Рояль. У рояля свой микрофон, у вокалиста – свой. Перед началом идет проба, проверка звучания. Но вот диктор, обращаясь к нам, говорит «Полная тишина!» и включает микрофон. Все находящиеся в студии должны соблюдать полную тишину. Нельзя кашлянуть. Но мы приспосабливаемся. Когда нужно, отвертываешь борт пиджака и кашляешь или чихаешь себе подмышку. У меня одно время были скрипучие ботинки, так я их снимал в студии.
Как-то профессор-химик Каблуков читал по Радио лекцию и когда закончил ее, тут же вынул часы и прямо в микрофон произнес: «Ну вот, в 20 минут уложился». Или еще один анекдотический случай. Народный певец из Казахстана пел перед микрофоном что-то национальное под собственный аккомпанемент на народном инструменте. Последняя песня оказалась очень длинной. Диктор, волнуясь, стала делать руками вращательные движения, давая понять, что нужно закругляться. Певец остановился и тут же у микрофона спросил: «Что, больше не надо?»
Радиослушатель слышит все, что звучит в студии. Здесь ничего нельзя сказать, даже шелест перелистываемых нот во время передачи слышен.
Итак, объявлен номер программы, тихо подходишь к микрофону – надо петь. Трудно, почти невозможно не волноваться, когда сознаешь, что за этой белой коробочкой тебя слушает огромная масса людей. А здесь, в студии создается впечатление, что тебя «подслушивают».
Микрофон – твой друг, но он может быть коварным. Если ты поешь хорошо, не форсированно, у тебя чистая интонация, микрофон эти достоинства подчеркивает, и даже может прибавить силу твоему голосу. Но малейшую форсировку, нечистую ноту, или еще какие погрешности он подаст так, что все будет как на ладони.
Когда поешь в открытом концерте, когда публика видит тебя, она может не заметить какие-то вокальные погрешности, смотря на твою игру, поведение на эстраде. Но, повторяю, микрофон становится своего рода «предателем» и выдает все, ничего не скрывая.
Некоторые руководящие работники считают работу у микрофона легкой. Они говорят: «Подумаешь, встал у микрофона, положил ноты на пюпитр и пой себе». Мне хотелось бы, чтобы у кого-нибудь из них, так сказать, прорезался голос и он встал бы у микрофона и выступил. После этого спросить бы у него: «Ну как?» Не сомневаюсь, его мнение о работе перед микрофоном резко изменилось бы.
Очень ответственно и потому трудно выступать по Радио. Но когда радиослушатели присылают письма с хорошими отзывами – это большая, ни с чем не сравнимая радость для исполнителя. Я проработал на радио много лет и никогда не завидовал тем певцам, которые работают в театре. Я всегда любил свое дело.
